Межрегиональный интернет-журнал «7x7» Новости, мнения, блоги
  1. Костромская область
  2. Правозащитники: Общественный контроль за тюрьмами в Костроме «зачищен»

Правозащитники: Общественный контроль за тюрьмами в Костроме «зачищен»

«Те известные люди, которые занимались защитой прав человека в Иркутске, Москве и других городах, — все они не прошли. Вместо них — новые лица. Я этих людей не знаю. Кто они?»

Поделитесь с вашими знакомыми в России. Открывается без VPN

Общественная палата России опубликовала на своем официальном сайте списки общественных наблюдательных комиссий (ОНК), занимающихся защитой прав заключенных, в 42 регионах страны. Персональный состав новых ОНК вызвал широкую общественную дискуссию и протест Совета по правам человека при президенте РФ после того, как стало известно, что многие известные правозащитники в новый состав ОНК оказались не включены без всякого объяснения причин.

В Костромской области, где ОНК отличалась большой активностью и медийной открытостью при проверке условий нахождения арестантов в СИЗО, тюрьмах и местах временного содержания, численный состав ОНК оказался изменен практически полностью: из прежнего состава в комиссию нового созыва оказался допущен лишь один человек — Таисия Котяшкина. Председатель региональной ОНК Дмитрий Аникин и его заместитель Николай Сорокин, а также большинство других известных гражданских активистов, несмотря на своевременно поданные полные пакеты документов, в состав ОНК оказались не допущены.

Интернет-журнал «7x7» провел опрос среди известных правозащитников относительно ситуации вокруг общественного контроля за тюрьмами в Костромской области и в России.

Валерий Борщев, политик, правозащитник, журналист, член Московской Хельсинкской группы, председатель ОНК по проверке тюрем и полиции двух созывов:

— Закон об общественном контроле за местами принудительного содержания «шел» очень тяжело. Я его представлял в 1999 году, и Дума приняла его 316 голосами. Однако правительство заблокировало его через Совфед. И потом нам понадобились долгие девять лет, чтобы его «пробить». В 2008 году его приняли. Мне помогала Элла Памфилова: она дважды организовывала разговор с Владимиром Путиным. Очень помогал Владимир Лукин. Однако силовиков этот закон очень сильно раздражал. Они нам его «не простили»: они увидели, что прозрачность полиции и пенитенциарной системы, где есть пытки, насилие и коррупция, для них опасна: общественные наблюдатели это вскрывают. И силовики стали с этим бороться.

Я был председателем ОНК Москвы, когда мы провели расследование гибели Сергея Магнитского. Это удалось сделать лишь на третий раз. Но дело не в личности. Силовиков в России не устраивает сама система общественного контроля: прозрачность для них стала опасной. Те люди, которые активно работают в ОНК и являются правозащитниками, для них представляют опасность.

Когда собрали рабочую группу (по формированию нового состава ОНК), мы поставили вопрос: есть рекомендации СПЧ и наши рекомендации, учтите их! Они кивали головой, но это было лукавство: никакого влияния наше голосование на результаты не возымело. Они предлагали, чтобы мы давали рекомендации, а на самом деле все списки были давно определены. И все правозащитники, не только в Москве, но и Иркутске, в Челябинске, в Коми и многих других регионах — оказались из составов ОНК вычищены. Это была имитация консультаций с представителями общества. Рабочая группа их не волновала. Это вообще поразительно!

Журналист Елена Масюк, известная своей правозащитной деятельностью, собрала рекомендации уполномоченного по правам человека в России и в Москве, уполномоченного по правам детей в Москве, Общественной палаты в Москве — и она не прошла! А прошли какие-то люди абсолютно неизвестные. Я в московской комиссии вообще никого не знаю, кроме Цветкова. У нас с Любовью Волковой были одинаковые заявки от одного и того же фонда. Почему она не прошла — это для меня загадка. Но зато в состав ОНК прошел Дмитрий Комнов, который был начальником СИЗО Бутырки, когда там сидел Магнитский. Он несет ответственность за нарушение прав человека по отношению к Магнитскому, это доказано Следственным комитетом. Я был категорически против его кандидатуры! Но его включили в состав ОНК.

Для меня очевидно, что была задумана программа ликвидации общественного контроля по всей стране. Эта программа была кем-то продумана и организована через Общественную палату. Правозащитники оказались «вычищены» из состава ОНК.

Нам сказали, что по кандидатурам было организовано голосование. И из списков кандидатов в члены ОНК ликвидировали тех, у кого было больше нулей. А почему оказалось больше нулей у известных правозащитников и меньше — у тех, кто не известен? Этого нам никто не объяснил.

Я в правозащитном движении с 1970-х годов. Вместе мы выступали против тех, кто покрывал произвол в Челябинске во время бунта в Копейской колонии. Те известные люди, которые занимались защитой прав человека в Иркутске, Москве и других городах, — все они не прошли. Вместо них — новые лица. Я этих людей не знаю. Кто они? Закон требует, чтобы кандидаты в члены ОНК имели опыт правозащитной деятельности. Это требование закона, на мой взгляд, сейчас нарушено. Я убежден, что это задуманная операция по уничтожению общественного контроля как института. Вот и весь ответ.

Дмитрий Аникин, председатель регионального отделения союза Соцпроф, председатель ОНК в Костромской области:

— Для начала надо посмотреть основания для отказа или не включения тех или иных кандидатов в члены ОНК, которые подавали документы. Почему, когда от одной организации заявки подавали двое, один прошел, а второй — нет? Раньше деятельность Общественной палаты была открытой: на сайте публиковались списки всех кандидатов, подавших документы, с указанием, у кого они соответствуют требованиям, а у кого — нет. Из нового состава региональной ОНК я знаю только Таисию Котяшкину, которая входила в ОНК предыдущего созыва. Известный правозащитник Альберт Парфентьев тоже подавал документы, но он почему-то не прошел. Зато в состав ОНК вошли люди, занимающиеся, например, вопросами чернобыльцев. Кого они планируют защищать в местах заключения? Чернобыльцев или кого-то еще? Сейчас вопросов больше, чем ответов. Я считаю, что при утверждении списков ОНК должны быть опубликованы все необходимые документы, должна быть прозрачность и открытость в принятии решений. Пока я этого не вижу.

Николай Сорокин, заместитель председателя костромской ОНК (до 1 ноября 2016 года):

— Костромские правозащитные организации своевременно представили в Общественную палату РФ полные комплекты документов для выдвижения своих представителей в ОНК. Сотрудники палаты все проверили и сказали, что никаких замечаний по представленным документам нет. Но в итоге никто из известных в области правозащитников и журналистов в новый состав комиссии не прошел, что вряд ли будет способствовать эффективности ее работы.

Из всех членов ОНК, работавших в Костромской области до сегодняшнего дня, в новый состав попала только Таисия Котяшкина, которая входит в Общественный совет Управления ФСИН, а ранее была членом региональной Общественной палаты. Всех остальных федеральная Общественная палата не пропустила.

Возникают вопросы и по численности комиссии. В новый состав костромской ОНК вошли 8 человек. А в соседней Кировской области, вполне сопоставимой с нашим регионом по размерам, ОНК сформирована в составе 30 человек. У нас достаточно большая по территории область, где много закрытых учреждений. Для меня загадка, почему в Кировской области число утвержденных членов ОНК почти в 4 раза больше, чем в Костромской. Поскольку заявок от нашего региона поступило более восьми — вполне можно было расширить состав ОНК.

На мой взгляд, взаимодействие ОНК и Управления ФСИН в нашей области было налажено достаточно хорошо и на любые замечания сотрудники ФСИН всегда реагировали адекватно и конструктивно. Поэтому думаю, что проблема явно не в них.

На данный момент мы пока не получили никаких объяснений и комментариев, чем же руководствовались члены Общественной палаты РФ, вычеркнув из списка костромской ОНК правозащитников и журналистов. Мы не знаем, что именно послужило причиной. И даже опубликованный на сайте палаты список новых членов ОНК мало о чем говорит. Это только имена и фамилии. Большинство из них мне не известны. Не опубликовано никаких сведений об этих людях, не указано, какой именно правозащитной деятельностью они занимаются и какие организации их рекомендовали. Считаю, что это неправильно, так как информация должна быть полной. Мы хотим получить от Общественной палаты пояснения, почему те или иные кандидатуры были отклонены и не вошли в новый состав.

Материалы по теме
Мнение
22 января
Светлана Прокопьева
Светлана Прокопьева
Почему кот?
Комментарии (0)
Мы решили временно отключить возможность комментариев на нашем сайте.
Стать блогером
Свежие материалы
Рубрики по теме
ВластьКостромаКостромская областьОНКПолитикаПрава человекаТюрьмы