Нефтеразливы происходят ежедневно

Не так давно мне посчастливилось пожить в Усинске. Мой друг, назовем его Вася, работает в одной из нефтяных компаний. Дело в том, что нефтяные разливы случаются каждый год. Это происходит не так, как пишут в СМИ: случился нефтеразлив, а потом через полтора года еще один, и через два года еще. Они происходят ежедневно. Руководство знает, что здесь у них десять разливов, чуть дальше — 15 и еще где-то — двадцать. Есть работники, которые занимаются нефтеразливами на регулярной основе. Это очень много. Известно, что в 2013 году у компании «РусьВьетПетро» был прорыв.

Но в следующем году столько же нефти текло с участков совсем другой компании, и никто про это даже не знал. Весной реки вскрылись, все потекло, всплыла мертвая рыба. По уже обкатанной схеме собрали всех работников компании, объявили им, что крупный нефтеразлив и отправили убирать. Когда я говорю всех, я имею в виду, что собирают даже офисных работников, не только из цехов, но и из головного офиса могут отправить людей на уборку. Дают им лопаты, трубы специальные для уборки, и они едут убирать нефть. На уборке может работать порядка ста человек или больше, почти без перерыва в течение трех дней. Лопатами грузят в контейнеры, трубой откачивают из реки. Им выдают спецодежду, это такие белые костюмы, они становятся полностью черными к концу рабочего дня. Были случаи, когда кто-то проваливался под лед, и его вылавливали целиком перемазанного в нефти. Этому человеку пожизненно дают освобождение от таких работ и выплачивают пенсию. Дело в том, что нефть очень токсична, для организма это серьезное отравление.

Есть и промо-акции — договоренности с местными жителями. Когда своих сил для сбора нефти не хватает, дается объявление, что за собранную бочку нефти дают несколько тысяч рублей. Местные жители на лодках собирают также лопатами эту нефть в бочки и сдают, по три-четыре бочки сдают.

Об этом молчат, потому что все дорожат своей работой. В Усинске ведь можно и 120 тысяч рублей в месяц заработать, и 15 тысяч, если ты простой бюджетник. Работники компании подписывают договор о неразглашении и очень дорожат работой. Им некуда деваться, и они каждую весну на свой страх и риск выходят на загрязненный нефтью лед. На самом деле на месторождение попасть не так трудно, и если там просто погулять, можно легко найти несколько локальных маленьких прорывов. Дело в том, что многие трубы закладывались еще в 60-х годах. На нескольких кустах есть такие трубы, про которые никто и не помнит, какого они «лохматого» года.

Когда нефтедобыча в регионе только начиналась, техника безопасности не имела такого большого значения. Компания «РусьВьетПетро» очень бережет свою репутацию, заботится о том, чтобы отремонтировать трубы, потому что всего боится. Те, кто здесь давно, предпочитают скрывать, потому что денег на многомиллионные ремонты у них нет. Дешевле залатать дырки, или заплатить штраф, если всплывет информация. А еще лучше заплатить кому-нибудь, чтобы не всплыла. Все это дешевле, чем ремонтировать. На ремонты нужно столько денег, что новую компанию проще сколотить.

Чаще всего пробоина появляется где-то в реке, где проложен трубопровод. И никто даже не замечает этих потерь, в плане денег они незначительны. Количество таких мелких прорывов может исчисляться сотнями. Ребята из Гринпис, которые приезжали в 2014 году, сто с лишним прорывов сами нашли. И только двадцать удалось доказать. Куда-то не пустили потом, а где-то сказали, что это просто камаз ехал, уронил что-то — на все есть оправдания.

Сейчас говорят, что в Ухте эта нефть попала в воду из заброшенных скважин. Но схема такая: когда в скважине заканчивается нефть, добывающая компания должна промыть трубу, залить цементом с обоих концов, поставить цементную шашку сверху — вот тогда куст нерабочий. Но чаще всего просто ставят заглушку сверху и закапывают, чтобы не возиться. Через энное количество лет кто-нибудь зацепил эту трубу — и оттуда фонтан. Просто не должного соблюдения норм консервирования скважин.

Новые трубы используют, только когда прокладывают новые нефтепроводы, а не для того, чтобы заменить старые. Реконструкции нет, есть только поиски новых мест добычи, чтобы качать еще, еще, еще и еще.

Редко, но в чем-то они сознаются в том, что авария — это их вина. В этих случаях покупаются какие-то бактерии и они говорят: смотрите, сейчас мы их запустим в реку, они сожрут все вредные бактерии, и все восстановится. Но, чтобы все восстановилось, нужно 25 лет, а прорывы — ежегодные! И эта экологическая катастрофа случается каждый год. 

От редакции: Читатель согласился рассказать о ситуации с нефтеразливами на условиях полной анонимности. Редакция не может подтвердить или опровергнуть достоверность сведений, но полагает, что они представляют интерес.