Я не знаю зачем и кому это нужно...

Вообще-то это Вертинский. История создания песни знаете?

БГ перепел ее, как и десяток других лет так 15 назад. Хороший альбом.

Генерал Слащев просил исполнить эту песню на застолье в Крыму, говорил: "с Вашей песней мои мальчики идут в бой".

Qwerty вы не совсем правы.

Данное событие произошло в г.Одесса в октябре -ноябре 1919г.

Согласен. Давно воспоминания Вертинского читал, подзабылось.

ПЕРВЫЙ РАЗ УСЛЫШАЛ ЭТУ ПЕСНЮ в общежитии СГУ на улице Старовского в 1987-88 гг.

Вертинский у генерала Слащева. Из воспоминаний Вертинского.


Вертинский

Однажды вечером, разгримировавшись после концерта, я лег спать. Часа в три ночи меня разбудил стук. Я встал, зажег свет и открыл дверь. На пороге стояли два затянутых элегантных адъютанта с аксельбантами через плечо. Они приложили руки к козырьку.
 
— Простите за беспокойство, его превосходительство генерал Слащов просит вас пожаловать к нему в вагон откушать бокал вина.
 — Господа,— взмолился я,— три часа ночи! Я устал! Я хочу отдохнуть!
 
Возражения были напрасны. Адъютанты оказались любезны, но непреклонны.
 — Его превосходительство изъявил желание видеть вас,— настойчиво повторяли они.
 
Сопротивление было бесполезно. Я встал, оделся и вышел. У ворот нас ждала штабная машина.
 Через десять минут мы были на вокзале. В огромном пульмановском вагоне, ярко освещенном, за столом сидело десять— двенадцать человек. Грязные тарелки, бутылки и цветы...  Все уже было скомкано, смято, залито вином и разбросано по столу. Из-за стола быстро и шумно поднялась длинная, статная фигура Слащова. Огромная рука протянулась ко мне.
 
— Спасибо, что приехали. Я ваш большой поклонник. Вы поете о многом таком, что мучает нас всех. Кокаину хотите?
 
— Нет, благодарю вас.
— Лида, налей Вертинскому! Ты же в него влюблена! Справа от него встал молодой офицер в черкеске.
— Познакомьтесь,— хрипло бросил Слащов.
 
— Юнкер Ничволодов.
 
Это и была знаменитая Лида, его любовница, делившая с ним походную жизнь, участница всех сражений, дважды спасшая ему жизнь. Худая, стройная, с серыми сумасшедшими глазами, коротко остриженная, нервно курившая папиросу за папиросой.
 
Я поздоровался. Только теперь, оглядевшись вокруг, я увидел, что посредине стола стояла большая круглая табакерка с кокаином и что в руках у сидящих были маленькие гусиные перышки-зубочистки. Время от времени гости набирали в них белый порошок и нюхали, загоняя его то в одну, то в другую ноздрю. Привезшие меня адъютанты почтительно стояли в дверях.
Я внимательно взглянул на Слащова. Меня поразило его лицо. Длинная, белая, смертельно-белая маска с ярко-вишневым припухшим ртом, серо-зеленые мутные глаза, зеленовато-черные гнилые зубы.  Он был напудрен. Пот стекал по его лбу мутными молочными струйками.  Я выпил вина.
— Спойте мне, милый, эту...— Он задумался.
 — О мальчиках... «Я не знаю зачем...»
 
Его лицо стало на миг живым и грустным. 
— Вы угадали, Вертинский. Действительно, кому это было нужно? Правда, Лида?
 
  На меня глянули серые глаза.
 — Мы все помешаны на этой песне,— тихо сказала она. Я попытался отговориться.
 
— У меня нет пианиста,— робко возражал я.
— Глупости. Николай, возьми гитару. Ты же знаешь наизусть его песни. И притуши свет. Но сначала понюхаем.
Он взял большую щепотку кокаина. Я запел.
 
И никто не додумался
Просто стать на колени
И сказать этим мальчикам.
Что в бездарной стране
Даже светлые подвиги —
Это только ступени
В бесконечные пропасти
К недоступной Весне!

Высокие свечи в бутылках озарили лицо Слащова — страшную гипсовую маску с мутными глазами. Он кусал губы и чуть-чуть раскачивался. Я кончил.
— Вам не страшно? — неожиданно спросил он.
 — Чего?
— Да вот... что все эти молодые жизни... псу под хвост! Для какой-то сволочи, которая на чемоданах сидит!
 
Я молчал. Он устало повел плечами, потом налил стакан коньяку.
— Выпьем, милый Вертинский, за родину! Хотите? Спасибо за песню!
Я выпил. Он встал. Встали и гости.
 — Господа! — сказал он, глядя куда-то в окно. — Мы все знаем и чувствуем это, только не умеем сказать. А вот он умеет! — Он положил руку на мое плечо.— А ведь с вашей песней, милый, мои мальчишки шли умирать! И еще неизвестно, нужно ли это было... Он прав.
 
Гости молчали.
— Вы устали? — тихо спросил Слащов.
— Да... немного.
Он сделал знак адъютантам.
— Проводите Александра Николаевича! Адъютанты подали мне пальто.
— Не сердитесь,— улыбаясь, сказал он.— У меня так редко бывают минуты отдыха... Вы отсюда куда едете?
— В Севастополь.
— Ну, увидимся. Прощайте. Слащов подал мне руку.
Я вышел.

Боюсь( а точнее абсолютно уверен),что в "наше время" Путиных и Трампов, Гайзеров и Гапликовых , Пичугиных и Шакро молодых, Киркоровых и Галкиных, данные песни просто УМЕРЛИ. КАКОВ НАРОД,ТАКОВЫ И ПЕСНИ.

Ну так для таких как ты Ермилов и копипастит. Развлекайтесь